Производству нужны не лесорубы из песни

Михаил Сенчишин, 50 лет, легендарный директор, Пинежский район

Насчет легендарных директоров – это не про меня. Вот Василий Евтифьевич Степанюк – действительно, человек-легенда. Сорок лет возглавлял Ежугский лесопункт. Подумайте только: сорок лет! И сколько таких людей в «Пинежьелесе» было, в Карпогорском леспромхозе. Водители, трактористы, операторы – сплошь медалисты, орденоносцы. Героев Труда там не было, но кавалеры орденов Ленина, Трудового Красного знамени были.

Убежден, каждый мужчина должен пройти армейскую школу. Я четырнадцать с лишним лет отдал армии. Служил в строительных войсках в Карелии, в Коми, в Архангельской области. И закончил службу на родине, в Карпогорах.

 Я в «Карпогорылес» пришел уже состоявшимся, зрелым человеком. Что получил? Завалы примерно такие же, какие шесть лет спустя пришлось разгребать в «Пинежьелесе». Лежащее на боку, убыточное предприятие. Объемы заготовок 100 тысяч кубометров. Зарплаты мизерные. И перспективы смутные. Расчетной лесосеки – на один сезон. Лесосырьевая база леспромхоза – на одном берегу реки, мощности по отгрузке – на другом. Надо было уходить с тех пятачков, на которых топтались, идти дальше в лес. Этим мы и занимались. Ну, и строили дороги. За десять лет объемы заготовки и вывозки выросли в четыре раза, а средняя зарплата в десять раз. У нас работали все социальные программы, любой мог получить медицинскую помощь хоть в Карпогорах, хоть в Москве. «Карпогорылес» было самым крупным налогоплательщиком в районе, в бюджеты перечисляли десятки миллионов рублей.

Производству нужны не лесорубы из песни, у которых «привыкли руки к топорам», а специалисты, способные работать на высокопроизводительной импортной технике.

Если ты настоящий мужик, то для тебя главное доказать и себе, и людям, что не зря ходишь по этой земле. Я ведь в Советском Союзе вырос. И родители говорили: надо жить так, чтобы тебя соседи уважали. Может, это советское воспитание, но оно, мне кажется, правильное. Сейчас много людей появилось, которые ради успеха и денег по головам пройдут. Но это больше в городах. На Пинежье подобная плесень пока, к счастью, не очень-то заводится. Здесь легких денег нет. Как потопаешь, так и полопаешь.

В октябре 2010 года закончился контракт, в компанию пришли люди, как я говорю, не из профессии. И решения стали приниматься странные, «не живые». А прогибаться в соответствии с руководящей линией у меня не получается. Вообще это трудно понять: как могут люди – не механики, не технологи, не экономисты – принимать решения в отрасли, в которой мало что смыслят? Наверное, и в России мы никак не можем жизнь до сих пор наладить потому, что уровень некомпетентности превышает все допустимые нормы.

Спросишь иного руководителя: ты кто, мил человек, что у тебя за душой? Отвечает: менеджер. Не люблю это слово. Менеджер – это не профессия. Он сегодня леспромхозом руководит, а завтра – баней. Везде рулевой. А профессия – это инженер-технолог, это врач, учитель, бухгалтер, экономист.

Вскоре после отъезда вдруг стали ходить слухи, что контракт со мной не подписали, потому что я, дескать, проворовался. Кому-то, наверное, эти разговоры обо мне были выгодны. Одно скажу: я всегда ощущал себя человеком государственным. И во всех этих шерочках-машерочках, в процессах прихватизации никогда не участвовал и участвовать не буду. У меня даже ваучер дома до сих пор валяется – я его не использовал.

Как-то ко мне в гараж воры залезли. Когда их поймали, спрашивают: ну, чем поживились? А они с досадой: мы думали, он директор, все у него есть – электроинструмент импортный, еще что-нибудь ценное. А у него и взять-то нечего.

Два года назад пришлось начинать все сначала, но не с нуля. Почти сразу получил приглашения от двух крупных компаний – от питерской и от шведской, которая предложила возглавить лесопромышленный комплекс в Восточной Сибири – в Усть-Илимске. У шведов там полный цикл: кроме лесозаготовок, еще и лесопиление. Так я стал сибиряком. Работа интересная. Только расчетная лесосека 960 тысяч кубометров. А в плане организации производства делал там все то же самое, что десять лет назад на Пинеге.

Недавно прочитал один рассказ. Два священника возвращаются из заграничной поездки. И один другому говорит: есть только три главных счастья: быть православным, жить в России и в России умереть. Для меня счастье – жить дома. Сибирь, конечно, прекрасна, это колоссально богатый регион. Но я пинежанин, и там, на Ангаре, понял, что наши места ни на какие красоты поменять не смогу.

Если увижу, что люди готовы меня поддержать, участвовать в выборах буду. Ведь дело не в том, чтобы занять высокое кресло. Это не так уж и сложно: можно наговорить кучу красивых слов, наобещать с три короба. А что дальше? Обещания-то надо выполнять.

Менять, прямо скажу, многое надо. Живем в каком-то застое. Только в райцентре сколько за последние годы предприятий развалилось! От Сельхозтехники до СМП-520. И ни одного не создано. Действующих леспромхозов, которые на плаву, раз-два и обчелся. Из семи совхозов сколько осталось? Ни одного. Скоро корову наши школьники только на фото в музее смогут увидеть.

Посмотрите на другие районы области: почему они-то лучше нас живут? Вельский, Устьянский. Несколько лет назад мне пришлось вдоль и поперек исколесить Лешуконский район. Там чиновники иначе относятся к малому и среднему бизнесу. Обидно за нас. Моя одноклассница Татьяна Седунова, еще можно назвать две-три фамилии – вот и весь наш бизнес. Татьяну приглашают проводить семинары в Архангельск, в южные районы области. А на Пинежье у работников администрации к ней отношение настороженное. Почему – трудно понять. Вроде на их кресла она не претендует.

Сейчас вождей не принято цитировать, но Владимир Ильич отнюдь не глупый человек был. Он говорил: найди главное звено, ухватись, и вытащишь всю цепь. У нас пока хватаются за те звенья, которые тонкие и рвутся. Власть работает в режиме пожарной команды, занимается латанием дыр.

Пинежье просто обязано выйти из медвежьего угла, где жизнь теплится от распутицы до распутицы.

Владимир Познер в своей телепередаче напоследок обычно задает собеседникам вопрос: что вы скажете, когда предстанете перед Богом? Мне есть, что ему сказать.

текст из газеты «Справедливость и власть»